Или:Александр Болдачев писал(а): Технологическая сингулярность
Понятие «сингулярность» с эпитетом «технологическая» для обозначения особой точки на временной оси развития цивилизации ввел математик и писатель Вернор Виндж. Экстраполировав известный закон Мура, согласно которому число элементов в компьютерных процессорах удваивается каждые 18 месяцев, он сделал предположение, что где-то в районе 2025 года (плюс-минус 10 лет) компьютерные чипы должны сравняться по вычислительной мощности с человеческим мозгом (конечно, чисто формально – по предполагаемому количеству операций). Виндж констатировал, что за этой границей нас (человечество) ждет нечто нечеловеческое, искусственный сверхразум, и нам следует хорошенько подумать, сможем ли мы (да и надо ли) предотвратить эту напасть.
Эволюционно планетарная сингулярность
Вторая волна интереса к проблеме сингулярности возникла после того, как несколькими учеными (Панов, Курцвейл, Снукс) был проведен численный анализ феномена ускорения эволюции, а именно сокращения периодов между эволюционными кризисами, или, можно сказать, «революциями» в истории Земли. К таким революциям следует отнести кислородную катастрофу и связанное с ней появление ядерных клеток (эукариот); кембрийский взрыв – быстрое, практически мгновенное по палеонтологическим меркам формирование разнообразных видов многоклеточных, включая позвоночных; моменты появления и вымирания динозавров; зарождение гоминид; неолитическую и городскую революции; начало средневековья; промышленную и информационную революции; крах двухполярной империалистической системы (распад СССР). Было показано, что перечисленные и многие другие революционные моменты в истории нашей планеты вписываются в некую закономерность-формулу, имеющую сингулярное решение в районе 2027 года.
Философия эволюции и эволюция интернета.
[Статья, вообще говоря, о другом, это просто ее вступление, но как пример оно подходит]
Но, рассуждения о грядущем сингулировании полны антропо- и «текуще-моментного» центризма. Распад СССР и появление эукариот – это абсолютно несопоставимые вещи. События, подобные первому, чепуха по своим последствиям даже по сравнению с неолитической революцией.. Приведенный у Панова и прочих список кризисов содержит все менее и менее значимые события. Чем дальше в прошлое, тем (экспоненциально, скорее всего) меньше сведений. Можно найти свидетельства лишь о наиболее значимых событиях. А про недавнее прошлое мы помним все, и, при этом, происходившее в нем может показаться не менее важным, чем по настоящему глобальные процессы давно ушедшего. Недавнее и менее значимое пока еще затрагивает живущих (но - быстро перестанет). Отсюда, при желании, и можно притянуть вывод об экспоненциальном ускорении.Назаретян А.П. писал(а):С публикацией независимых расчётов Г.Д. Снукса, А.Д. Панова и Р. Курцвейла, охвативших также и биологическую эволюцию, понятие сингулярности приобрело хронологические очертания. Напомню, расчёты показали, что сокращавшиеся периоды между глобальными фазовыми переходами в истории биосферы и антропосферы образуют геометрическую прогрессию, знаменатель которой примерно равен основанию натуральных логарифмов. Экстраполировав гиперболическую кривую в будущее, все три автора пришли к неизбежному выводу: около середины XXI века она превращается в вертикаль. Этот результат, обозначенный в международной литературе как Вертикаль Снукса-Панова, должен означать, что скорость эволюционных изменений устремляется к бесконечности, а интервалы между фазовыми переходами – к нулю. Какая предметная реальность скрывается за загадочным математическим результатом? Вероятно, в ближайшие десятилетия антропосферу Земли ожидает полифуркация, сопоставимая по значимости с образованием живого вещества.
НЕЛИНЕЙНОЕ БУДУЩЕЕ Мегаисторические, синергетические и культурно- психологические предпосылки глобального прогнозирования , Институт востоковедения РАН, М., 2013
Кризисы вроде кислородной катастрофы, если и повторяются, то раз в несколько миллиардов лет. Кризисы подобные распаду больших государств – раз в несколько столетий в пределах одного региона, и раз в несколько десятилетий, если брать всю Землю, и на этом уровне тоже нет особого ускорения. Аналогично с промежуточными «волнами», включенными одна в другую, от наиболее медленных к наиболее быстрым. Если угодно, образующим свои «обертона» (это метафора).
То есть «сингулярность» через несколько лет возможна, но только очень мелкая, на уровне ощущения важности текущего момента отдельными людьми, с воплем осознавшими, что свершилось искомое. О чем в отдаленном будущем и не вспомнят.
Впрочем, эсхатологические чувства возникают у людей не когда попало, а во время и скорее даже после глобальных перемен, выбивших почву из под ног..
[spoiler="Лотман Ю. Технический прогресс как культурологическая проблема"]
[/spoiler]"Быстрая — на памяти двух-трёх поколений, то есть в исторически ничтожный срок — перемена всей жизни, социальных, моральных, религиозных её устоев и ценностных представлений рождала в массе населения чувство неуверенности, потери ориентировки, вызывала эмоции страха и ощущение приближающейся опасности. Только этим можно объяснить интересный для исследователя массовой психологии и всё ещё до конца не объяснённый феномен истерического страха, который охватил Западную Европу с конца XV до середины XVII в. Характерно, что такие проявления этого страха, как процессы ведьм, не признавая различий между католическими и протестантскими землями, останавливаются на границах классического Ренессанса: Русь XV—XVIII вв. не знала этого психоза. [вообще говоря, протестанты сожгли существенно больше, чем католики] <…> В атмосфере Ренессанса надежда и страх, бесшабашная удаль одних и чувство потери почвы под ногами у других тесно переплетались. Это и была атмосфера научно-технического переворота.
Страх был вызван потерей жизненной ориентации. Но те, кто его испытывали, не понимали этого. Они искали конкретных виновников, хотели найти того, кто испортил жизнь. Страх жаждал воплотиться. <…>
Средневековая церковь на Западе всегда преследовала ведьм, и историки, подчеркивающие ответственность римской курии, справедливо отмечают печальную роль, которую сыграла в этом деле булла Иннокентия VII «Summis desiderantes» (5.XII.1484) и пресловутый «Молот ведьм» доминиканцев Шпренгера и Инститориса (1487). Однако еще Г. Роскоф[175] указал, что последние за пять лет своей изуверской деятельности сожгли 48 человек, а в конце XVI — нач. XVII вв. в многочисленных городках Германии сжигали по воскресеньям до 50 «ведьм» зараз. <…>
Характерно, что, когда во второй половине XVII — нач. XVIII вв. произошла относительная стабилизация: установился новый тип экономических отношений, жизнь приобрела черты стабильности, и атмосфера страха рассеялась — произошло исключительно быстрое изменение психологического климата. Одна из особенностей поведения людей в атмосфере страха состоит в коренном изменении характера их логики. Поэтому, когда такая атмосфера рассеивается, то, что вчера еще представлялось возможным и естественным, делается невозможным и непонятным. Именно этим объясняется, с одной стороны, характерная для эпохи Просвещения психология «пробуждения». Человек XVIII в. чувствовал себя как пробудившийся от глубокого и тяжкого сна (ср. гравюру Гойи «Сон разума»). Потеря психологической связи со вчерашним днем приводила к стремлению хронологически от него оторваться, отнести его в далекое прошлое. Так, культурный миф Просвещения относил религиозные войны и процессы ведьм вглубь отдаленного средневековья, что было с доверием воспринято наукой позитивистского XIX столетия."