Стихи [каталог в первом сообщении]

"Отовсюду обо всем или мировой экран", - как говорил Бендер о своих снах.
«божий человек»
Сообщения: 1574
Зарегистрирован: 4 апр 2013, 22:12
Благодарил (а): 1393 раза
Поблагодарили: 381 раз

Re: Стихи [каталог в первом сообщении]

Сообщение «божий человек» »

Аввакум в Пустозерске (В.Т.Шаламов)

[spoiler="Скрытый текст"]Не в бревнах, а в ребрах
Церковь моя.
В усмешке недоброй
Лицо бытия.

Сложеньем двуперстным
Поднялся мой крест,
Горя в Пустозерске,
Блистая окрест.

Я всюду прославлен,
Везде заклеймен,
Легендою давней
В сердцах утвержден.

Сердит и безумен
Я был, говорят,
Страдал-де и умер
За старый обряд.

Нелепостей этот
Людской приговор:
В нем истины нету
И слышен укор.

Ведь суть не в обрядах,
Не в этом — вражда.
Для Божьего взгляда
Обряд — ерунда.

Нам рушили веру
В дела старины,
Без чести, без меры,
Без всякой вины.

Что в детстве любили,
Что славили мы,
Внезапно разбили
Служители тьмы.

В святительском платье,
В больших клобуках,
С холодным распятьем
В холодных руках

Нас гнали на плаху,
Тащили в тюрьму,
Покорствуя страху
В душе своему.

Наш спор — не духовный
О возрасте книг.
Наш спор — не церковный
О пользе вериг.

Наш спор — о свободе,
О праве дышать,
О воле Господней
Вязать и решать.

Целитель душевный
Карал телеса.
От происков гневных
Мы скрылись в леса.

Ломая запреты,
Бросали слова
По целому свету
Из львиного рва.

Мы звали к возмездью
За эти грехи.
И с Господом вместе
Мы пели стихи.

Сурового Бога
Гремели слова:
Страдания много,
Но церковь — жива.

И аз, непокорный,
Читая Псалтырь,
В Андроньевский черный
Пришел монастырь.

Я был еще молод
И все перенес:
Побои, и голод,
И светский допрос.

Там ангел крылами
От стражи закрыл
И хлебом со щами
Меня накормил.

Я, подвиг приемля,
Шагнул за порог,
В Даурскую землю
Ушел на восток.

На синем Амуре
Молебен служил,
Бураны и бури
Едва пережил.

Мне выжгли морозом
Клеймо на щеке,
Мне вырвали ноздри
На горной реке.

Но к Богу дорога
Извечно одна:
По дальним острогам
Проходит она.

И вытерпеть Бога
Пронзительный взор
Немногие могут
С Исусовых пор.

Настасья, Настасья,
Терпи и не плачь:
Не всякое счастье
В одеже удач.

Не слушай соблазна,
Что бьется в груди,
От казни до казни
Спокойно иди.

Бреди по дороге,
Не бойся змеи,
Которая ноги
Кусает твои.

Она не из рая
Сюда приползла:
Из адова края
Посланница зла.

Здесь птичьего пенья
Никто не слыхал,
Здесь учат терпенью
И мудрости скал.

Я — узник темничный:
Четырнадцать лет
Я знал лишь брусничный
Единственный цвет.

Но то не нелепость,
Не сон бытия,
Душевная крепость
И воля моя.

Закованным шагом
Ведут далеко,
Но иго мне — благо
И бремя легко.

Серебряной пылью
Мой след занесен,
На огненных крыльях
Я в небо внесен.

Сквозь голод и холод,
Сквозь горе и страх
Я к Богу, как голубь,
Поднялся с костра.

Тебе обещаю,
Далекая Русь,
Врагам не прощая,
Я с неба вернусь.

Пускай я осмеян
И предан костру,
Пусть прах мой развеян
На горном ветру.

Нет участи слаще,
Желанней конца,
Чем пепел, стучащий
В людские сердца.

В настоящем гробу
Я воскрес бы от счастья,
Но неволить судьбу
Не имею я власти.

Об авторе: Варлам Тихонович Шаламов (1907 -1982) — русский прозаик и поэт советского времени. Создатель одного из литературных циклов о советских лагерях.
[/spoiler]
Talifa
Сообщения: 2106
Зарегистрирован: 21 янв 2004, 08:26
Благодарил (а): 27 раз
Поблагодарили: 289 раз

Re: Стихи [каталог в первом сообщении]

Сообщение Talifa »

ВОСПОМИНАНИЕ.
Солнце русской поэзии Пушкин Александр Сергеевич.

Когда для смертного умолкнет шумный день,
И на немые стогны града
Полупрозрачная наляжет ночи тень
И сон, дневных трудов награда,
В то время для меня влачатся в тишине
Часы томительного бденья:
В бездействии ночном живей горят во мне
Змеи сердечной угрызенья;
Мечты кипят; в уме, подавленном тоской,
Теснится тяжких дум избыток;
Воспоминание безмолвно предо мной
Свой длинный развивает свиток;
И с отвращением читая жизнь мою,
Я трепещу и проклинаю,
И горько жалуюсь, и горько слезы лью,
Но строк печальных не смываю.
За это сообщение автора Talifa поблагодарил:
Свами Субаренда
Рейтинг: 6.25%
 
Аватара пользователя
Nik-On/Off
Сообщения: 1214
Зарегистрирован: 16 июн 2009, 20:40
Благодарил (а): 508 раз
Поблагодарили: 379 раз

Re: Стихи [каталог в первом сообщении]

Сообщение Nik-On/Off »

Про дыру
Аглая Датешидзе

Хочешь гляди, а не хочешь, так не гляди:
Я уродилась с огромной дырой в груди.
Чтобы ночами от ужаса не кричать,
Все родные решили не замечать.
Доктор, порассмотрев на стене ковры,
Через меня, сообщил мне, что нет дыры.
Мама навешала елочной мишуры.
Папа велел мне стыдиться своей хандры.
Я лила в нее кофе, несла цветы,
Чтобы как-то спасаться от пустоты.
Я вставляла туда мужчин, подруг,
Книги, идеи, работу, и все вокруг.
Складывала конфеты и шоколад -
Тоннами. А потом листовой салат.
Мужа, ребенка, машину, свои мечты,
Яркие безделушки, смартфон, кресты.
Позже болезни. С надеждой смотря вокруг,
Преданным взглядом, искала, ну где тот друг,
Принц, целитель, гуру или святой,
Кто мне поможет справиться с пустотой.
Сразу была готова впустить, любя,
Первого встречного, но не саму себя.
Будто собака голодная в конуре,
Будто бы нищенка у проходных дверей.
Стыдно подумать, что делала, где спала,
С кем ночевала, что ела, о чем врала.
Как наутро, сделав приличный вид,
Всем говорила, что вовсе и не болит...
В новеньких платьях, дыхание златая,
Тайно мечтала, что я, наконец, - не я.
Красила волосы в неисправимый цвет.
Рьяно пыталась нарушить любой запрет.
Делала, делала, делала все подряд.
Думала, меня после вознаградят.
И оставалась в квартире пустой одна,
Твёрдо решив, что стара и обречена.
Прятала за улыбкой с большим трудом
Зависть к нормальным. У них ведь работа, дом...
Ну а во мне поломано, как росток,
Важное что-то. Вот только неясно что.
***
Годы идут, и я снова ответ ищу.
Радуюсь разному, и о больном грущу.
Рая не будет. Но кажется, будто свет
Светит мне в душу. И в ней говорит поэт.
Ну, а когда недостаточно света дня,
Луч пробивается будто бы из меня.
Через мою дыру, словно в лупу дней,
Люди рядом видят себя ясней.
Сами приходят и часто благодарят.
Вечно в нее мне что-нибудь говорят.
Дети целуют краюшки пустоты,
И доверяют мне тайно свои мечты.
Кто-то (вот это истинно, удивил!)
Даже признался моей пустоте в любви.
Как-то художник пришел, и, разинув рот,
Мне говорил, что не видел таких пустот.
Кто-то заметил, что тихая пустота
Всех принимает в объятия. И тогда
В ней происходит чудо. И если встать,
Не шевелясь, начинает нас исцелять.
Будто открытый космос нашёлся вход.
Дышит без воздуха и выживает тот,
Кто научился смыслы изобретать.
Уединение как кислород вдыхать.
***
Я бы хотела сказать вам, что все «ништяк»,
И что дыра затянется просто так.
Но вы простите, я точно не буду врать,
Я не знаю, как мне её залатать.
Мудрые говорят, к сорока годам,
Там, на месте дыры, остается шрам.
Если погода к нам, смертным, благоволит,
То он почти не ноет и не болит.
Может быть, по прошествии многих дней,
Я успокоюсь, и стану чуть-чуть мудрей.
Даже однажды пойму, что дыра и грусть -
Точно размером с Бога. И улыбнусь.
Точно размером с душу и не спеша
Я осознаю, что это и есть, душа.
За это сообщение автора Nik-On/Off поблагодарили (всего 6):
Свами Субаренда, Павел Марков, Hg, Блондинка, Nastenka, Костя
Рейтинг: 37.5%
 
कोऽहम्?
Oleg L
Сообщения: 5261
Зарегистрирован: 19 окт 2007, 16:29
Откуда: Алтай
Благодарил (а): 580 раз
Поблагодарили: 675 раз

Re: Стихи [каталог в первом сообщении]

Сообщение Oleg L »

Слон-живописец написал пейзаж,
Но раньше, чем послать его на вернисаж,
Он пригласил друзей взглянуть на полотно:
Что, если вдруг не удалось оно?
Вниманием гостей художник наш польщен!
Какую критику сейчас услышит он?
Не будет ли жесток звериный суд?
Низвергнут? Или вознесут?
Ценители пришли. Картину Слон открыл,
Кто дальше встал, кто подошел поближе.
"Ну, что же,- начал Крокодил,-
Пейзаж хорош! Но Нила я не вижу..."
"Что Нила нет, в том нет большой беды!-
Сказал Тюлень.- Но где снега? Где льды?"
"Позвольте!- удивился Крот.-
Есть кое-что важней, чем лед!
Забыл художник огород".
"Хрю-хрю,- заметила Свинья,-
Картина удалась, друзья!
Но с точки зренья нас, Свиней,
Должны быть желуди на ней".
Все пожеланья принял Слон.
Опять за краски взялся он
И всем друзьям по мере сил
Слоновьей кистью угодил,
Изобразив снега, и лед,
И Нил, и дуб, и огород,
И даже мед!
(На случай, если вдруг Медведь
Придет картину посмотреть...)
Картина у Слона готова,
Друзей созвал художник снова.
Взглянули гости на пейзаж
И прошептали: "Ералаш!"
Мой друг! не будь таким слоном:
Советам следуй, но с умом!
На всех друзей не угодишь,
Себе же только навредишь.

Сергей Владимирович Михалков
via negativa
Винни-Пух и все-все-все
Сообщения: 1524
Зарегистрирован: 5 дек 2009, 14:02
Благодарил (а): 39 раз
Поблагодарили: 186 раз

Re: Стихи [каталог в первом сообщении]

Сообщение Винни-Пух и все-все-все »

(Поздравление с Новым годом Огненной Обезьяны [;])

Эй, мохнатые гориллы!
Эй, лихие шимпанзе!
Развлекайтесь что есть силы
и катайтесь на козе!

Исполнять чево приказано,
обезьяна не обязана,
так ли, эдак, то да сё -
не обязана, и всё!

Эй, вперёд, орангутанги!
По утрам мы грабим банки,
днём жуём, а по ночам
шастаем к зубным врачам.

Понимать, за что наказана,
обезьяна не обязана,
так ли, эдак, то да сё, -
не обязана, и всё!

Эй, мартышки и макаки!
Затевай почаще драки!
Дурачьё разинет рты:
будет думать - ай да ты!

Разбирать чево кем сказано,
обезьяна не обязана,
так ли, эдак, то да сё -
не обязана, и всё!

Павиан сегодня пьян,
это, братцы, не изъян.
Без изъяна, без изъяна
Ты уже не обезьяна.

Развивать зачатки разума
обезьяна не обязана,
так ли, эдак, то да сё -
не обязана, и всё!

Эй, почтеннейшие предки,
полезайте все на ветки,
и ко всем чертям пошёл
кто от нас произошёл!

Понимать чево с чем связано,
обезьяна не обязана,
так ли, эдак, то да сё -
не обязана, и всё!
Владимир Леви
«божий человек»
Сообщения: 1574
Зарегистрирован: 4 апр 2013, 22:12
Благодарил (а): 1393 раза
Поблагодарили: 381 раз

Re: Стихи [каталог в первом сообщении]

Сообщение «божий человек» »

Пора, мой друг, пора! покоя сердце просит...

Пора, мой друг, пора! покоя сердце просит —
Летят за днями дни, и каждый час уносит
Частичку бытия, а мы с тобой вдвоем
Предполагаем жить... И глядь — как раз умрем.
На свете счастья нет, но есть покой и воля.
Давно завидная мечтается мне доля —
Давно, усталый раб, замыслил я побег
В обитель дальную трудов и чистых нег.


(А.С.Пушкин)
За это сообщение автора «божий человек» поблагодарил:
Nik-On/Off
Рейтинг: 6.25%
 
доцент Авас
Сообщения: 780
Зарегистрирован: 16 дек 2009, 12:10
Благодарил (а): 132 раза
Поблагодарили: 29 раз

Re: Стихи [каталог в первом сообщении]

Сообщение доцент Авас »

Няня и Пушкин

Подруга дней моих суровых,
Голубка дряхлая моя!
Одна в глуши лесов сосновых
Давно, давно ты ждешь меня.
Ты под окном своей светлицы
Горюешь, будто на часах,
И медлят поминутно спицы
В твоих поморщённых руках.
Глядишь в забытые вороты
На черный отдаленный путь;
Тоска, предчувствия, заботы
Теснят твою всечасно грудь.
То чудится тебе...

То вдруг, почудится, что время
Остановило долгий бег...
Так резвой конь, не чуя стремя,
Домой торопит на ночлег.
Подпруга днесь моих суровых
Калитка ветхая моя!
Как прежде, средь дубров вековых
Ты у дороги ждёшь меня.

Сон Татьяны

Татьяна, по совету няни
Сбираясь ночью ворожить,
Тихонько приказала в бане
На два прибора стол накрыть;
Но стало страшно вдруг Татьяне...
И я — при мысли о Светлане
Мне стало страшно — так и быть...
С Татьяной нам не ворожить.
Татьяна поясок шелковый
Сняла, разделась и в постель
Легла. Над нею вьется Лель,
А под подушкою пуховой
Девичье зеркало лежит.
Утихло все. Татьяна спит
И снится чудный сон Татьяне.
Ей снится, будто бы она
Идет по снеговой поляне,
Печальной мглой окружена;
В сугробах снежных перед нею
Шумит, клубит волной своею
Кипучий, темный и седой
Поток, не скованный зимой;
Две жердочки, склеены льдиной,
Дрожащий, гибельный мосток,
Положены через поток;
И пред шумящею пучиной,
Недоумения полна,
Остановилася она.
Как на досадную разлуку,
Татьяна ропщет на ручей;
Не видит никого, кто руку
С той стороны подал бы ей;
Но вдруг сугроб зашевелился.
И кто ж из-под него явился?
Большой, взъерошенный медведь;
Татьяна ах! а он реветь,
И лапу с острыми когтями
Ей протянул; она скрепясь
Дрожащей ручкой оперлась
И боязливыми шагами
Перебралась через ручей;
Пошла — и что ж? медведь за ней!
Она, взглянуть назад не смея,
Поспешный ускоряет шаг;
Но от косматого лакея
Не может убежать никак;
Кряхтя, валит медведь несносный;
Пред ними лес; недвижны сосны
В своей нахмуренной красе;
Отягчены их ветви все
Клоками снега; сквозь вершины
Осин, берез и лип нагих
Сияет луч светил ночных;
Дороги нет; кусты, стремнины
Метелью все занесены,
Глубоко в снег погружены.
Татьяна в лес; медведь за нею;
Снег рыхлый по колено ей;
То длинный сук ее за шею
Зацепит вдруг, то из ушей
Златые серьги вырвет силой;
То в хрупком снеге с ножки милой
Увязнет мокрый башмачок;
То выронит она платок;
Поднять ей некогда; боится,
Медведя слышит за собой,
И даже трепетной рукой
Одежды край поднять стыдится;
Она бежит, он все вослед,
И сил уже бежать ей нет.
Упала в снег; медведь проворно
Ее хватает и несет;
Она бесчувственно-покорна,
Не шевельнется, не дохнет;
Он мчит ее лесной дорогой;
Вдруг меж дерев шалаш убогой;
Кругом все глушь; отвсюду он
Пустынным снегом занесен,
И ярко светится окошко,
И в шалаше и крик и шум;
Медведь промолвил: «Здесь мой кум:
Погрейся у него немножко!»
И в сени прямо он идет
И на порог ее кладет.
Опомнилась, глядит Татьяна:
Медведя нет; она в сенях;
За дверью крик и звон стакана,
Как на больших похоронах;
Не видя тут ни капли толку,
Глядит она тихонько в щелку,
И что же видит?.. за столом
Сидят чудовища кругом:
Один в рогах с собачьей мордой,
Другой с петушьей головой,
Здесь ведьма с козьей бородой,
Тут остов чопорный и гордый,
Там карла с хвостиком, а вот
Полужуравль и полукот.

Еще страшней, еще чуднее:
Вот рак верхом на пауке,
Вот череп на гусиной шее
Вертится в красном колпаке,
Вот мельница вприсядку пляшет
И крыльями трещит и машет;
Лай, хохот, пенье, свист и хлоп,
Людская молвь и конской топ!
Но что подумала Татьяна,
Когда узнала меж гостей
Того, кто мил и страшен ей,
Героя нашего романа!
Онегин за столом сидит
И в дверь украдкою глядит.
Он знак подаст — и все хлопочут;
Он пьет — все пьют и все кричат;
Он засмеется — все хохочут;
Нахмурит брови — все молчат;
Он там хозяин, это ясно:
И Тане уж не так ужасно,
И, любопытная, теперь
Немного растворила дверь...
Вдруг ветер дунул, загашая
Огонь светильников ночных;
Смутилась шайка домовых;
Онегин, взорами сверкая,
Из-за стола, гремя, встает;
Все встали: он к дверям идет.
И страшно ей; и торопливо
Татьяна силится бежать:
Нельзя никак; нетерпеливо
Метаясь, хочет закричать:
Не может; дверь толкнул Евгений:
И взорам адских привидений
Явилась дева; ярый смех
Раздался дико; очи всех,
Копыты, хоботы кривые,
Хвосты хохлатые, клыки,
Усы, кровавы языки,
Рога и пальцы костяные,
Всё указует на нее,
И все кричат: мое! мое!
Мое! — сказал Евгений грозно,
И шайка вся сокрылась вдруг;
Осталася во тьме морозной
Младая дева с ним сам-друг;
Онегин тихо увлекает
Татьяну в угол и слагает
Ее на шаткую скамью
И клонит голову свою
К ней на плечо; вдруг Ольга входит,
За нею Ленский; свет блеснул;
Онегин руку замахнул,
И дико он очами бродит,
И незваных гостей бранит;
Татьяна чуть жива лежит.
Спор громче, громче; вдруг Евгений
Хватает длинный нож, и вмиг
Повержен Ленский; страшно тени
Сгустились; нестерпимый крик
Раздался... хижина шатнулась...
И Таня в ужасе проснулась...
Глядит, уж в комнате светло;
В окне сквозь мерзлое стекло
Зари багряный луч играет;
Дверь отворилась. Ольга к ней,
Авроры северной алей
И легче ласточки, влетает;
«Ну, говорит, скажи ж ты мне,
Кого ты видела во сне?»

Demon

В те дни, когда мне были новы
Все впечатленья бытия —
И взоры дев, и шум дубровы,
И ночью пенье соловья, —
Когда возвышенные чувства,
Свобода, слава и любовь
И вдохновенные искусства
Так сильно волновали кровь, —
Часы надежд и наслаждений
Тоской внезапной осеня,
Тогда какой-то злобный гений
Стал тайно навещать меня.
Печальны были наши встречи:
Его улыбка, чудный взгляд,
Его язвительные речи
Вливали в душу хладный яд.
Неистощимой клеветою
Он провиденье искушал;
Он звал прекрасное мечтою;
Он вдохновенье презирал;
Не верил он любви, свободе;
На жизнь насмешливо глядел —
И ничего во всей природе
Благословить он не хотел.

Певец

Слыхали ль вы за рощей глас ночной
Певца любви, певца своей печали?
Когда поля в час утренний молчали,
Свирели звук унылый и простой
Слыхали ль вы?
Встречали ль вы в пустынной тьме лесной
Певца любви, певца своей печали?
Следы ли слез, улыбку ль замечали,
Иль тихий взор, исполненный тоской,
Встречали вы?
Вздохнули ль вы, внимая тихий глас
Певца любви, певца своей печали?
Когда в лесах вы юношу видали,
Встречая взор его потухших глаз,
Вздохнули ль вы?
А. Пушкин
Покой в движении, движение в покое.
P.S. После обеда, просьба - нас не беспокоить.
Аватара пользователя
Виктор
Основатель Школы
Сообщения: 11335
Зарегистрирован: 14 мар 2002, 07:27
Откуда: Москва
Поблагодарили: 1310 раз

Re: Стихи [каталог в первом сообщении]

Сообщение Виктор »

Я так понимаю, Саша, что раньше Вам Пушкин по жизни не попадался?
И произвел такое непокобелимое впечаление, что Вы его стихами так мощно тут разразились?
Бог помощь [:)]
доцент Авас
Сообщения: 780
Зарегистрирован: 16 дек 2009, 12:10
Благодарил (а): 132 раза
Поблагодарили: 29 раз

Re: Стихи [каталог в первом сообщении]

Сообщение доцент Авас »

Спасибо!
Татьянин день сегодня, Виктор Сергеевич.
Вечный студент, так сказать...

[:)]

Добавлено позже: 26 янв 2016, 19:57

Фонтану (Сергеевичу) Бахчисарайского дворца

Фонтан любви, фонтан живой!
Принес я в дар тебе две розы.
Люблю немолчный говор твой
И поэтические слезы.

Твоя серебряная пыль
Меня кропит росою хладной:
Ах, лейся, лейся, ключ отрадный!
Журчи, журчи свою мне быль…

Фонтан любви, фонтан печальный!
И я твой мрамор вопрошал:
Хвалу стране прочел я дальной;
Но о Марии ты молчал…

Светило бледное гарема!
И здесь ужель забвенно ты?
Или Мария и Зарема
Одни счастливые мечты?

Иль только сон воображенья
В пустынной мгле нарисовал
Свои минутные виденья,
Души неясный идеал?

Ас
Покой в движении, движение в покое.
P.S. После обеда, просьба - нас не беспокоить.
«божий человек»
Сообщения: 1574
Зарегистрирован: 4 апр 2013, 22:12
Благодарил (а): 1393 раза
Поблагодарили: 381 раз

Re: Стихи [каталог в первом сообщении]

Сообщение «божий человек» »

Слово

У наших предков, у славян
Меж дел великого значенья
Всегда к речениям, к словам
Жило особое почтенье.

В те годы, кто хотел любить,
Молился слову, словно чуду:
Ведь словом можно "присушить"
И можно напустить "остуду".

Скажи: "Умри!" - и враг умрет.
Скажи: "Живи!" - он встанет хрупко:
В быту и в битве знал народ,
Что в слове скрыт двойник поступка.

От тех времен, от тех племен
Дошли к нам дивные творенья,
Где что ни строчка - то закон,
И что ни слово - откровенье!

Я тем большим словам учусь,
Когда колдую над стихами;
Я как предателей страшусь
Слов, разминувшихся с делами.

1980
( И.И.Кобзев.)

Сердце бойца

Памяти моего отца, солдата революции,
члена КПСС с 1918 года:


[spoiler="Скрытый текст"]Глава первая

1
Как хорошо, что где-то вдалеке,
Почти как в сердце, недоступный взглядам,
Есть у меня в районном городке
Радушный дом с дощатым палисадом!
Там родственникам просто нет конца,
Дядьев и теток – целая лавина:
Полгородка – с фамилией отца
И с маминой – другая половина.
Там всюду дремлют древние поверья,
Из каждой двери прошлое глядит,
И ветер «родословные» деревья
Над старой крышей робко шевелит.
2
Бывало, я мальчишкой все сомненья
Тащил сюда – на скорый суд отца.

Вот почему нередко и теперь я
Стучусь здесь – у родимого крыльца.
Я моего отца уже не встречу...
Но снова, как в былом, накоротке
Со мною говорят знакомой речью
Сады и скверы в нашем городке...
Отец, бывало, голосом шутливым
Твердил: – Разнообразен человек:
Кто пьет вино – бывает час счастливым,
Кто сад разводит – счастлив целый век.
Но сам-то он не от вина был счастлив,
Да и садов не много посадил:
Великой революции участник,
Он в ней одной лишь радость находил.
Когда печаль мне в душу постучится,
Когда проснется робость иль ленца,
Я тут же еду стойкости учиться
В край, где кипела молодость отца.
3
Вот вновь локомотивы запевают.
Колеса бьют на стыках колею.
Мне, непутевому, они напоминают
Путейскую династию мою.
Здесь ясно мне, что я – из машинистов,
Обваренных в железе и огне,
Я – из потомков первых коммунистов,
Вершивших революцию в стране.
На сложность многих нынешних вопросов
Я вправе здесь – хотя б на полчаса! –
Взглянуть из будки красных паровозов,
С которых путь в Коммуну начался.
4
Вот гаснет день. Средь золотых тычинок
Стихают пчелы. Клонит мир ко сну.
Шальной закат купцом перед кончиной
Расшвыривает щедрую казну.
Тут снова в честь гостей столпотворенье –
Мне здешний свычай издавна знаком! –
Кипит в тазу вишневое варенье
И пахнет медом, детством и дымком...
И снова доброхотные соседи
Приходят в дом, сдвигают в ряд столы
И начинают в дружеской беседе
Завязывать мудреные узлы...
Вот старики заводят меж собою:
– Мое почтенье!
– Будь здоров, годок!
– Постой, а нешто мы годки с тобою?
Пожалуй, я постарее чуток.
– Чай, вместе нас в германскую забрили?
– Ан нет, меня пораньше замели...
И вот пошло –
о том, как жили-были,
Как в битвах исходили полземли...
5
Поэт когда-то мудро говорил
Про яростные сдвиги вековые:
«Блажен, кто посетил сей мир
В его минуты роковые».
С того-то я бываю окрылен,
Что довелось застать мне в этом доме
Тех, кто прошел по кратеру времен
На главном историческом изломе.
На стенах нет мемориальных досок,
Нет их имен в торжественных томах,
Но сущность государственных вопросов
Решалась здесь, в их низеньких домах.
Они мне так сказали, ветераны:
– Чтоб суть эпохи взвесить до конца,
Ты напиши поэму про Ивана
Федотыча,
про своего отца.
Путь человека с малого начался:
Был кочегаром, уголь шуровал,
А после, вишь ты, с Лениным встречался,
В самом Кремле на съезде побывал.

...И я пишу. Не чтобы погордиться,
А чтоб по строчкам рода моего,
По небольшой, по рядовой странице
Прочесть судьбу народа своего...
6
Я поведу мой сказ издалека,
Начну запев на старую погудку:
Про деда моего, про мужика,
Пришедшего горбатить на чугунку.
Бог ведает, как он в те дни дорос
До машиниста. Хваткий был, наверно.
Я знаю, что он каждый паровоз
Мог по гудку угадывать мгновенно.
Был форменный картуз на голове:
Два молоточка, пуговки с насечкой.
А свой кричащий дискантом «ОВ»
Он по-крестьянски называл «овечкой».
Трудился, засучивши рукава,
Лишь об одном умельстве беспокоясь,
Особенно – когда обрел права
Водить курьерский
пассажирский поезд.
О, сколько же за век он перевез,
На шатуны наматывая версты,
Господских радостей, сиротских слез,
Дивизий – на маньчжурские погосты!
Порой под крик: «А ну, тесней держись!»
Гуртом грузили в поезд заключенных,
И лица арестантов (всюду жизнь!)
Глядели из окон зарешечённых.
Порою царь или великий князь
В салон-вагоне ехал «на леченье».
И всех мой дед Федот, перекрестясь,
Спокойно вез до места назначенья.
7
Была молва про деда моего:
Такой с ним в жизни случай приключился –
Влюбилась шибко девушка в него,
А он, поди ж ты, на другой женился.
Как дале повествует дивный сказ,
Соперница к окну подкралась ночью
И, бросив колдовской недобрый сглаз,
На супостатку напустила порчу.
И юная жена занемогла,
Завяла от чужого вероломства.
Вся, как былинка, сникла и слегла.
И нет в семье ни ладу, ни потомства.
Тогда мой дед оставил паровоз,
Телегу с сеном вывел из сарая,
Запряг коня – и хворую повез
В святую пустынь – к старцу Николаю.
В лесах, в полях дорога пролегла...
Марфуша красоте земли дивилась –
На солнышке болезнь превозмогла,
И щедростью природы исцелилась.
Тут все пошло законным чередом:
Жена и муж горою друг за дружку.
А вскоре годы подарили в дом
Двух милых деток – Нюшку да Ванюшку.
Мой дед поверил в «чудо», может быть.
С того он небу предан был без края.
И в местный храм ходил поклоны бить,
Постов и всенощных не пропуская.
8
Отец мой вырос в набожной семье,
Где по Евангелью учили строго:
На этой богом созданной земле
Все бытие и сущее – от бога.
С младенчества вторгались в детский взгляд,
В пытливые глазенки голубые
Колдующие огоньки лампад
И таинства священной литургии.
И наблюдали с золотых икон
Илья пророк да Николай угодник,
Чтоб свыше установленный закон
Не смел нарушить дерзкий греховодник!
9
А тот закон был злобен и жесток,
Он приносил обиды да мученья:
Иван хотел учиться и не смог –
Недоставало денег для ученья.
Закон одним богатства даровал,
Чтоб шиковать, на рысаках гусарить,
Других к горячим топкам приковал,
Чтоб до седьмого пота кочегарить.
А будь ты хоть из королей король –
Былинный витязь, силою богатый,
Ты испытай: в жару и стынь легко ль
В шуровку уголь пошвырять лопатой?
А ну-ка тендер выскреби в пургу,
Когда железо к пальцам примерзает, –
Такую участь лютому врагу
Благой христианин не пожелает.
10
А как Ивана мучало всегда,
Что прямо, откровенно, без рисовки
Шарахались при встрече господа
Прочь от его промасленной спецовки!
Я помню: мне рассказывал отец,
Каких обид хлебнул весенней ночкой,
Когда он вдруг, наивный, захотел
Пройтись рядком с начальниковой дочкой.
Ах, как начальник станции ругал
Худого парня! Как кипел от злости!
– Ну кто ты есть? Чумазый кочегар!
Копченый турок, самой черной кости!
Раскаркался весь станционный сквер,
Вокруг столпилась стая белоручек.
И пуще всех ярился офицер,
Весь белый-белый интендант-поручик.
Отец обиду вытерпел тогда.
Что тут сказать? И что тут можно сделать?
Мир, по закону, раз и навсегда
Был разделен – на черных и на белых.
У белых – благородные балы,
Блеск белых плеч, бутонов запах свежий.
Им – все блага, награды, похвалы,
Богатства белопенных побережий.
Все белые – избранники судеб,
Весь белый хлеб всегда им доставался.
А черным оставался черный хлеб,
Да слава богу, если оставался.


Глава вторая

1
Дохнул войной четырнадцатый год.
Фронт взял парней с незрелыми сердцами,
Провел сквозь строй печалей и невзгод
И сделал многих красными бойцами.
О, сколько повидал Иван крестов,
Могил-траншей, окопов обгорелых,
Взлетающих фонтаном поездов,
«Бунтовщиков», молчащих на расстрелах!
Здесь он навек, отважно, напрямки
Впитал всем сердцем, прочно и сурово
Ту правду, что несли большевики,
Их огневое ленинское слово.
2
Не слушаясь приказов и угроз,
В осенний день семнадцатого года
Он развернул свой потный паровоз
И дал машине бешеного хода.
Со всех фронтов спешили по домам.
Окопники весь тендер облепили.
– Пущай Керенский повоюет сам!
А нам довольно! Хватит! Оттрубили!
Он с ходу въехал в гулкое «ура»,
В свое депо, в объятия с друзьями.
И без него расцветшая сестра
Ему на шею кинулась с цветами.
А мать с отцом ослепли вдруг от слез:
– Сынок! Родной! Вернулся! Долгожданный!
Как будто он откуда-то привез
Сплошного счастья полные карманы.
А счастье было вовсе и не в нем,
А в том, что так размашисто и смело
С тем паровозом, с тем стальным конем,
В наш город Революция влетела!
3
Коли поближе приглядеться к снимкам –
Я внешне очень схож с моим отцом.
И мнится мне, что сам я невидимкой
Был среди тех отчаянных бойцов.
Мне кажется, что я тащил скамейку,
Крепил в депо плакат под потолком,
Когда там создавали партячейку.
И утверждали боевой ревком.
Я был везде, где контру разгоняли,
Где патрули шагали по ночам,
И для меня тогда патрон в нагане
Как песня революции звучал!
Мы нынче сделались тех славных дней певцами.
Но Ленин прав был в мудрости своей,

Что революцию творить руками
Впрямь интересней, чем писать о ней.
Там всё вершили заново, сначала:
В делах, в сердцах (а не в стихах поэм).
И каждый раз на митингах звучало:
«Кто был ничем, тот станет всем!»
4
Отец мой начал путь свой кочегаром,
Ему судьба учиться не дала –
Ревком его назначил комиссаром,
Ответственным за школьные дела.
И он, коль надо, колесил по селам,
Вникал в заботы школьной мелюзги,
Внушал, чтоб тверже шли за комсомолом
И чтоб попы не путали мозги.
Он выдворял из школы дух соборный –
Иконы, символ веры отжитой.
(А дед Федот их подбирал упорно
И бережно тащил к себе домой...)
5
А уж кругом
по луговинам диким
Летели лавы в громе и огне –
Всерьез грозился генерал Деникин
Вкатить в Москву на белом скакуне.
Круша красноармейское упорство,
Раскалывая части пополам,
Атакой в лоб давил шкуровский корпус,
А Мамонтов ударил по тылам!
Той ночью отступили наши части.
Вот дал гудок последний эшелон.
И – как наместник мамонтовской власти –
Ворвался в город пьяный эскадрон.
Разбиты лавки, склады, учрежденья.
К ним чьи-то тени тянутся тайком
И посыпают шаткие ступени,
Как изморозью, сахарным песком.
А кто-то жестом злобным и нечистым,
Не прямо, а стараясь намекнуть,
К отцову дому, к дому коммуниста,
Карателям подсказывает путь.
Уже в проулке цокают подковы,
А в доме тишь, пахучий блеск лампад.
Отец сквозь сон бормочет:
Мама, что вы?
Вставай, сынок! Слышь, галки-то галдят!..

По бабкиному скорбному рассказу
Мне видится та грозная пора:
Когда уж всадник спрыгнул на террасу,
Отец умчался с заднего двора.
Он спасся на случайном паровозе.
А бабушка, его седая мать,
Под дулами, на вражеском допросе,
Сумела стать бесстрашной – промолчать.
Она жила по божьему закону –
В смиренье, в нищете и тишине.
Слепые, бесполезные иконы
Заплатами пестрели на стене.
Всегда к ней бог глухим был и незрячим,
Но в этот раз помог ей, может быть,
Поскольку офицер белоказачий
Сробел ее пред богом застрелить...
6
Тот вражий клин был клином выбит с боем!
И скоро в город, сквозь кольцо застав,
Прорвался с громом красный бронепоезд,
Таща трофейный вражеский состав.
Он весь был в шрамах, в лозунгах победных.
Он вез Свободу, вез Советский флаг,
Вез на лафетах
самых беззаветных
Бойцов, сложивших голову в боях.
И там, уже считавшийся погибшим,
Глядел с бронеплощадки мой отец,
Вдыхая бурю голосов охрипших,
Гул медных труб и дружный стук сердец.
Напористый, веселый, ясноглазый,
С отвагою, добытой на войне,
Вкось пулеметной лентою обвязан,
Он был сродни натянутой струне.
Мы отмели права происхожденья,
Но я уверен: это кровь отца
С горячею Зарей Освобожденья
Мою судьбу связала до конца.
И после сам я в гордый День Победы
Вот так же быстро спрыгнул на перрон,
И сотни глаз, наполненные светом,
Смотрели на меня со всех сторон.
С кем это было – с ним или со мною?
Теплушки, сборы, споры без конца...
Одна судьба вела от боя к бою
Двух коммунистов – сына и отца.
7
Я был с ним рядом и в пути и дома,
И в час обиды, горечи и зла,

Когда услышал он, что тетка Домна
С разбитых складов мед приволокла.
Отец, увидев тот «паек» бесплатный,
Аж побелел. За маузер рукой:
Сейчас же, слышишь, отнеси обратно!
Та в слезы: – Глянь, сознательный какой!
Сознательный. Тащи назад. И точка.
Пошла ворча: – Никто ить не видал.
Ну что ж, – снесу. (Однако квас из бочки
Потом всю зиму медом отдавал.)

Я рядом был, когда конторщик Сашка,
Уже с утра наполовину пьян,
Красуясь новой алою фуражкой,
Лез обнимать отца: – Привет, Иван!
Какая, брат, история настала!
Все стало наше! Всюду наша власть!
Не зря мы свергли гидру капитала,
Теперь и сами попируем всласть!
На, друг, держи! Гуляй себе, голуба!
Он вынул пачку скомканных бумаг.
Машинкою отшлепанные грубо,
Они гласили: «трешка», «сотня», «рубыль»,
И – подпись Сашкина во весь размах.

Отец как грохнет: – Ишь нашлись герои!
Мы все фальшивки эти запретим.
– Как запретишь? Постой! За что боролись?
– В ревкоме обо всем поговорим.
– Выходит, рай для прочих поколений?
А мы за что же гибли? Ну? За что?!
Отец спросил: – Слыхал, как ходит Ленин?
– А как?
– В простом поношенном пальто.
8
Мне этот спор яснее с каждым годом.
Ну что там мед иль деньги? Просто смех!
Но для того, кто жизнь связал с народом,
Все справедливо делится на всех.
В те дни на нашей станции стояли
Вагоны с пышным царским барахлом.
Их строго часовые охраняли,
Слепя глаза отточенным штыком.
Закон был крут. Мне хорошо знакомы,
Кто в эти годы судьбами вершил:
Бойцы ревтрибуналов и ревкомов,
Прямые люди рыцарской души.
Что им давали книжки партбилетов?
Лишь право на участие в борьбе.
Подвижники, мечтатели, аскеты,
Они не смели думать о себе!
Но есть такие, что ловчат доныне,
Все только для себя, не для страны.
И в их потомках точно, как в картине,
Подобные черты повторены.
А я хочу, чтоб ширили сиянье
Святой борьбой зажженные огни.
Затем и ворошу воспоминанья
Моей рабочей, праведной родни...


Глава третья

1
По вечерам из парка над обрывом,
Где стынут ветлы, к заводи клонясь,
Порой опять струится в переливах
Старинный вальс, старинный грустный вальс.
Он будит в сердце давние рассказы,
Похожие на сон и на мечту,
Про милые русалочьи проказы,
Про вихри танцев в городском саду.
И я пытаюсь отыскать приметы
Мелькнувшей здесь восторженной весны,
Той, без которой мне б не быть поэтом,
Не петь, не плакать и не видеть сны.
Как вечер вальса в парке опустелом,
Как голубая вешняя вода,
Здесь юность матери когда-то отзвенела,
Ушла и не оставила следа...
2
Нет, есть следы...
Вот вновь все по порядку:
И дом, и сад, и тополь у крыльца.
Пусть никакого лишнего достатка
Нет у семьи, живущей без отца, –
Здесь дни текут бесхитростно и просто:
Мать шьет, а брат горбатит на станке,
Чтоб как-нибудь могли учиться сестры
В гимназии, в губернском городке.
Знать, оттого, что девушкою мама
Ходила в класс в чиненых башмаках,
Она держалась гордо так и прямо
Средь барышень в куницах и шелках.
Как часто здесь справляют именины:
Ведь семь сестер.
(Опять я слышу вальс.)
Мария, Серафима, Антонина...
Какие судьбы ожидают вас?
Уже про вас рассказывают сказки,
Что будто бы не раз, курчавя пыль,
К вам приезжал в пружинистой коляске
Сосед помещик танцевать кадриль.
Он вез букеты Симе, Вале, Тоне
И думал, он для них неотразим.
А тут вдруг о столыпинском законе
Разгневанно заговорили с ним.
У этой Тони взгляд прямой и гордый,
Как герцогиня, смотрит свысока.
Помещику пришлось убраться к черту,
Уныло погоняя рысака.
3
А вскоре трубы судные взыграли.
Весь мир в огне. Везде жестокий бой.
Сосед их был расстрелян на вокзале
Солдатами, спешившими домой.
А девушки... Они не то что Анка:
Им не под силу пулеметный шквал –
Когда неслась по улицам тачанка,
Они пугливо прятались в подвал.
Но образ русских женщин из подполья
В их юном сердце вовсе не ослаб,
И вот они – учительницы в школе,
Их здесь зовут забавным словом «шкраб».
Уроки. Песни. Митинги у клуба.
Бригады синеблузников и ТРАМ.
И спор на тему «Можно ль красить губы?»
В учительской кипит по вечерам.
И льются вальсы в парке,
где скамейки
С далекой, незапамятной весны
Признаниями про «любовь навеки»,
Как девичий альбом, испещрены.
4
Наверно, был хороший летний вечер,
В притихшем небе плавала луна,
Когда в саду случилась эта встреча,
Которая так остро мне нужна.
Не для сюжета, выдумки бумажной,
Где новый ход нашел иль не нашел, –
Для счастья жизни
Мне так страшно важно,
Чтоб все в той встрече было хорошо!
Ах, знали б все влюбленные на свете,
Когда друг другу дарят первый взгляд,
С каким вниманьем будущие дети
За ними из грядущего следят!
Смотри, отец, не допусти ошибки:
Ведь ты же знаешь, как она горда!
Неловким словом, лишнею улыбкой
Ты можешь все испортить навсегда.
Ты комиссар. Но не кичись спесиво,
Не гневайся, что вновь вокруг нее
Таким букетом (ведь она красива!)
Теснится недобитое старье.
Телеграфист, бухгалтер в ресторане,
«Белоподкладочник» спец-инженер –
Уж все они уверены заране,
Что для нее ты беден, груб и сер.
С тобой они почтительные ныне,
Юлят, косясь на маузер, а все ж
Нет-нет ввернут словечко по-латыни,
Которого ты сроду не поймешь.
5
А маме втайне вспомнилось, наверно,
Как пели все про мировой пожар,
Как отделять от новой школы церковь
Явился в классы первый комиссар.
Он говорил умело, убежденно,
Что бога нет, что церковь – для царя.
Он сам с простенков поснимал иконы
И выбросил «дары» из алтаря.
Но что особо вспомнилось теперь ей:
Вдруг прямо в двери потянул угар,
И запылал, рождая суеверье,
Уже не символический пожар.
Ей он таким открылся: строгий, юный,
Как сабля, бьет по воздуху ладонь,
И вмиг стрелой срывается с трибуны —
И раньше всех бросается в огонь!
(Признаюсь, мне об этом же мечталось:
Вбежать, спасти кого-то из огня,
И чтоб любовь мне здесь же повстречалась,
И чтоб таким запомнила меня!..)
При чем же тут бухгалтер в ресторане
Иль инженер, слагавший мадригал,
Который в дни грозовых испытаний
Весь лоск обычный сразу потерял!
О них забыла Тоня,
Став вдруг кроткой,
Смутилась, взгляд стараясь отвести:
– Вы, комиссар, катаетесь на лодке?
Хотите поучить меня грести?
6
Прости, отец... мое ли это дело?..
Но вот сейчас я представляю вновь,

Как по-хозяйски, ласково и смело
В твою судьбу вошла тогда любовь.
Ты думал, что встречать ее не надо,
Ты, как боец, противился в душе.
Но между тем, как полк перед парадом,
Все чувства к ней готовились уже.
Что было дальше? Встречи. Вечеринки.
Вдвоем в кино, на диспут, на доклад,
В рабочий клуб, где пели по старинке:
«Сияла ночь. Луной был полон сад...»
Потом день свадьбы:
с милой суетнёю,
С посудным звоном, в песнях и в дыму.
И долгий спор с невестиной роднёю,
Что, мол, венчаться в церкви ни к чему.
Все обошлось без золотой иконы.
Но собрались хорошие друзья,
Живущие по новому закону,
Где тоже «без черемухи» нельзя.
7
Я в жизнь вошел в семье, где были чужды
Религия, расчеты и корысть,
Где не могли без службы и без дружбы,
А без «добра» умели обойтись.
Здесь не имели погребов просторных
И бочки медом не были полны,
Зато везде, как семечки, патроны –
Следы вчера законченной войны.
А в ящиках хранились постоянно
(Я ими в детстве хвастаться любил)
Два черных брата – маузер с наганом,
С которыми отец мой в бой ходил.

И помню, мы переживали тяжко
(Он про себя, а я чуть не до слез),
Когда взамен оружия бумажку
Он молча из милиции принес.
К нам очень часто приходили в гости
Друзья отца – напористый народ,
О чьей железной воле и упорстве
Еще доныне Родина поет.
Они решали главные вопросы:
Чугун и хлеб, искусство и любовь.
Они, как боги, воскрешали вновь
Изъеденные ржою паровозы.
Весь век – авралы, хлебозаготовки,
Заводы, новостройки, города.
Потом опять – окопы да винтовки,
И снова годы мирного труда.
Большая жизнь... И я еще мальчишкой
С отцом изъездил тысячи дорог.
Поломанную нашу мебелишку
Отец, бывало, починить не мог.
Иные семьи с места ввек не стронешь,
А наш был «табор» сроду в путь готов:
Ростов – Тамбов, Поворино – Воронеж,
Москва – Филоново, опять Ростов...
И мама, как подруга коммуниста,
Делила все с ним, веря и любя.
Так в мире любят преданно и чисто
Лишь тех, кто забывает про себя.
Так любят лишь романтиков отпетых,
Готовых кровь свою не пощадить.
А если в жизни не любить за это,
Тогда кого же и за что любить?!


Глава четвертая

1
Мне по душе та широта натуры,
С какой отцы от сельских букварей
Тянулись ввысь, к сокровищам культуры,
Отвергнув все сокровища царей.
Им были чужды те, кто жил иначе,
Те, кто поднесь богатства берегут:
Счета в сберкассах, дорогие дачи,
Дома на черноморском берегу.
Как этим людям жить, наверно, трудно:
Им хочется блеснуть и пофорсить,
Но тех, кому все это недоступно,
Им страшно даже в гости пригласить.
Отцы ж во всем считались с коллективом
И в каждом деле знали наперед,
Что быть счастливым – значит, справедливым
И справедливо жить, как весь народ.
2
И неспроста всю станцию смутил
Тот до сих пор не позабытый случай,
Когда вдруг к ним с ревизией летучей
Один троцкистский лидер прикатил...
В дымок перрона вслед за телеграммой
Вплыл императорский салон-вагон,
А у окна, как за портретной рамой,
Не то Нерон, не то Наполеон...
Отец в составе группы ветеранов
Вошел в вагон, в котором ездил царь.
Кругом в тужурках личная охрана,
В дверях, с блокнотом, личный секретарь.
Среди зеркал актерскою походкой,
Фасонно поправляя кобуру,
В пенсне, с короткой жалящей бородкой
Приезжий гость шагает по ковру.
Ему твердят: – Рабочие б хотели
Послушать, по душам потолковать.
А он с усмешкой цедит: – Надоели!
Привыкли без конца митинговать!
Потом напыщенно, под стать актеру,
Пошел мутить мозги мастеровым:
Мол, все мы катим снежный ком на гору,
А коль не вкатим – рухнем вместе с ним.
Мол, в небе грозы огненные рвутся,
А нам не впрок уроки Октября.
И впредь без перманентной революции
Мы все погибнем попросту зазря!

Слова красивы. Только все – неправда!
От слов таких сомнение берет:
Так что же всех нас ожидает завтра?
А выдюжим? А выдержит народ?
Но как спросить того «наполеона»,
К чему такую речь нагородил?
Он с царскими пожитками вагоны
К составу прицепил – да укатил...
Видать, наследника верховной власти
Уже он нежил в собственном лице:
В дни всенародных бедствий и несчастий
Он жил, как барин, в княжеском дворце.
Он «контролировал» пайки да визы,
У контры «реквизировал» добро,
И все обшаривал «Мюр-Мерелизы»,
Гребя к себе меха да серебро.
Он всем пройдохам мог служить примером,
Как в гордый век возвышенных идей
Тихонько сделаться миллионером
Средь бескорыстья трудовых людей!
И хоть потом всю жизнь, за океаном,
Он наш народ облаивал, как пес,
А все ж немало в толстых чемоданах
Народного имущества увез!
3
Надолго после этой смутной встречи
Легла забота на плечи отцов –
Опровергать панические речи
Таких же бойких местных крикунов.
В дни нэпа забурлили полной чашей
«Торговые дома» и «промысла».
И снова ювелирный мастер Яша
Стал затевать неясные дела.
Он раздобрел, румяный, чернобровый.
Учил людей: – Пора вам богатеть!
Завел на шубе воротник бобровый,
Стал в кабачках с нэпачками сидеть...
Подчас невыносимо было видеть,
Как снова сволочь лезет в высоту.
Казалось, что нельзя больней обидеть
Народной Революции мечту.
И просыпался ропот маловеров.
И вы, партийцы, в битвы шли опять,
Чтобы, уже без пуль, без револьверов,
За Партию сердцами воевать!
Вы говорили: – Враг не стал опасным,
Покуда вера в Партию жива!
Лишь только б сердце оставалось красным!
Лишь только б крепла красная Москва!
4
...Отец принес счастливое известье,
Казавшееся сказкой наяву,
Что будет делегатом на партсъезде,
И в первый раз отправился в Москву...
О, если б мне такое же событье!
Моя мечта ведь так же горяча:
Хоть на минутку б Ленина увидеть,
Одним глазком взглянуть на Ильича!
– Скажи, отец,
(Ведь ты такой счастливый!)
Ты помнишь Ленина?
– Мне помнится одно:
Ильич был быстрый, но не суетливый,
Спокойнее, чем в нынешнем кино.
Чуть он вошел – прервал аплодисменты,
Прицелил взгляд куда-то далеко...
Он речь повел о трудностях момента,
Но всем вдруг стало просто и легко.
Он только правду говорил рабочим,
Он изгонял любую ложь и муть.
И люди видели не кто что хочет,
А то, что есть, –
Одну прямую суть.
Вот так бывает: человек проснется,
Вся даль еще туманная, во мгле,
И вдруг из туч потоком хлынет солнце –
И все подробно видно на земле...
Кто с Лениным встречался хоть однажды,
Тот в жизни не забудет ни на час:
Заносчивым, напыщенным и важным
Не может быть руководитель масс.
Ильич внушал – без позы и без лести –
Для коммунистов главное – народ.
Не каждый по отдельности,
а вместе
Способны мы подняться до высот.
5
Есть право благодарности сердечной
У всех, кто близок к ленинским рядам,
За то, что жизни тихой и беспечной
Ты, Партия, не обещала нам!
Но каждому, как вкладыш к партбилету,
Ты, Партия, вручила навсегда
Умение сражаться за победу
На страдном поле боя и труда.
И я хочу, чтобы страна узнала
Про чувства тех, о ком я речь веду.
Пускай они не вышли в генералы
И потому порой не на виду...
У Партии таких нас миллионы.
Но я опять продолжу про отца,
Чтобы могло предстать как на ладони
Простое сердце
одного бойца...
6
Тридцатый год...
Семья живет в разлуке.
У мамы цель – воспитывать ребят.
А наш отец – на подступах к науке,
Штурмует в институте диамат.
Я помню: подчиняясь телеграмме,
Мы едем с мамой в незнакомый мир,
Становимся на время москвичами
В стоглазом дoмe в тысячу квартир.
«Счастливчики! Устроились в столице!» –
Нам пишет из провинции родня.
А что с того? Отец спешил учиться –
Без сна, без отдыха, без выходного дня.
Но вот опять – не до щедрот культуры! –
У Партии десятки срочных дел:
Из Института Красной профессуры –
Мобилизация в политотдел.
Отец уже, как странник, по привычке
Заходит в дом, чтоб коротко сказать:
– Давай, хозяйка, собирай вещички!
Хоть, впрочем, что тут долго собирать?

Напрасно с жаром разъясняет Сашка,
Былой конторщик и отцов земляк:
– Пойми, Иван, диплом, брат, не бумажка!
Кто нынче без диплома – тот дурак!
Но вновь мы мерзнем на вагонных полках.
И долго-долго в памяти моей
Блестит Москва, нарядная, как елка,
С гирляндами вечерних фонарей.
7
Вокзалы. Переезды. Передряги.
Отец изъездил множество дорог
И как начальник отделенья тяги
Вернулся в свой родимый городок
И снова в горнице
С простой стеклянной горкой
Сошлись отцовы старые дружки,
Как паровозы, продымив махоркой
Седые, вековые потолки.
И тут же, между рюмками, начался
Серьезный и нелегкий разговор:
– Вот ты, Иван, теперь у нас начальство,
А мы все рядовые до сих пор.
– Что нам за радость, понимаешь, ныне?
За то ли мы ходили воевать,
Чтоб ты – тузом! – раскатывал в машине,
А мы спешили шапки скидавать?!
– Нет, брат, мы шли на контру в наступленье
Не с тем, чтобы к о м у - т о повезло!
А чтобы трудовое населенье
Все разом подымалось и росло!
– Нам не по нраву – ни в Москве, ни дома, –
Что нынче всюду должности в умах,
Что хитрый блат сильнее Совнаркома
И многое лишь только на словах!

Отец серчал на критику не очень
И в сущности согласен был вполне:
Все лучшее должно быть для рабочих
В рабочей, самой правильной стране.
И лично он легко умел отбиться
От критиков придирчивых своих:
Какой я туз? И чем же мне кичиться?
И где мои богатства, кроме книг?!
Да ты не обижайся, сделай милость!
Но все же нос не слишком задирай!
Итак, давай хлебнем за справедливость!
Ведь ты же машинист – не забывай!
8
Я помню паровозный хрип натужный,
Пропахший дымом пыльный косогор,
Звонки, ночные вызовы со службы
И вечный спор, жестокий, нервный спор...
Отец с работы приходил усталый,
Обедал – и обратно в кабинет.
Одна забота: гнать и гнать составы,
И ничего важнее в жизни нет!
Железный путь для стольких грузов узок.
Все время пробки. График смят опять.
А наша станция была важнейший узел,
И надо этот «узел» развязать.
Тут машинист не спит вторые сутки.
Глаза как угли. Напрягает взор.
А вдруг он на ходу задремлет в будке
И не заметит красный светофор?!
Отец кричал в селектор: – Срочно надо
Создать места, где можно отдохнуть!
И спали паровозные бригады,
А он три ночи сам не мог уснуть.
Ведь вот начальство, а влетало строго!
Ругаться крепко тут заведено!
Сурова ты, железная дорога,
Тяжелое стальное полотно!
Один лишь промах, крохотный, случайный –
И сразу же гроза над головой!
И вот уже он вовсе не начальник,
А снова «бездипломный» рядовой!..
9
...Еще одно я не забуду сроду:
Какие злые это были дни!
Конец зимы тридцать седьмого года...
Глаза моей встревоженной родни.
Я удивлялся, приходя из школы:
Отец лежит и курит без конца.
Чего скрывать: уж очень невеселый
Тогда случился «отпуск» у отца.

Ни в чем отец мой не был слишком гордым:
Ни должностью, ни чином не форсил,
И если получал медаль иль орден,
Стеснялся, видно: сроду не носил.
Но весь свой век гордился он по праву,
Что в грозный час, когда враг рядом был,
Когда в разгаре был тот бой кровавый.
Рискуя жизнью, в Партию вступил.
Он не имел ни одного взысканья...
И вдруг, попав под вражеский навет,
Он должен был партийному собранью
На время сдать свой красный партбилет.

Все было, как при солнечном затменье:
Нашла волна внезапной темноты,
Навис над нашей кровлею семейной
Удар еще невиданной беды.
10
Еще такое помню и теперь я:
Как утром постучались два бойца,
Как домуправ с усмешкой встал у двери,
Поглядывая косо на отца.

А вечером пришла с работы мама.
Узнала все – сурово сжала рот
И тетушке промолвила упрямо:
– Не беспокойтесь. К ужину придет.
Я в жизни не забуду этот ужин,
Как он вошел, устало вытер лоб,
Сказал: – Искали у меня оружье.
Не сдай я в срок – так крепко подвело б.
Тут тетушка заметила в испуге:
– Не лез бы на партийные посты!
А он сказал: – Целую ее руки –
У Партии всегда они чисты...
В те годы Партия гнала троцкистов,
Предателей, толкавших нас назад.
А те чернили честных коммунистов
И клеветой топили всех подряд.
Не просто было отражать удары.
Но тут, с горячей верой до конца,
Рабочие, путейцы, кочегары
В беде стеною встали за отца.
11
...И вновь – война. Ночной солдатский поезд.
Отец шинель армейскую надел.
Вновь револьвер оттягивает пояс –
И вроде человек помолодел.
Я знаю, что отца упрямо мучил
Вопрос о том: надежно ль я расту?
Не стану ль я похож на белоручек?
Не скисну ли в беде? Не подведу?
Мы встретились на фронте в сорок третьем
Под Лисками, где прокатился бой.
Зря говорят, что, мол, отцы и дети
Задиристо враждуют меж собой.
Мы были общей армии солдаты.
Я шел за ним. Не спорил, а дружил.
Я был на фронте принят в кандидаты
Той Партии, которой он служил.


Глава пятая

1
С букетом,
неторопкими шагами
Вхожу на кладбище, в жилище тишины.
Тут разве чувства выразишь цветами?
Они бойцам не очень-то нужны.
Кто в ратных спорах прошагал по миру,
Тот верен им до самого конца.
Как будто рапортуя командиру,
Стою перед могилою отца...
Как черен он, надгробный этот камень!
Я вижу в нем не мрамор, не гранит –
Тут полыхнул неукротимый пламень
И сжег дотла горючий антрацит.
Тут отпылали динамит и порох!
Тут в каждом обелиске запеклась
Одна из тех зарничек, от которых
Заря свободы в мире занялась.
2
Я вспоминаю, как отец, бывало,
Брал на колени шустрого мальца –
И в нем душа в восторге замирала
От удивительных речей отца.
Я видел бой на полотне чугунки:
И цепь врага, и пулеметный шквал,
И как отважный бронепоезд «Чуркин»
Кольцо ночной засады прорывал.
Давным-давно народ лихую песню
Про атамана Чуркина сложил,
А бронепоезд, Октября ровесник,
Геройством это имя заслужил.
На эту песню крепко напоролись
Деникинцы, спешившие к Москве, –
Неустрашим был красный бронепоезд
С певучим паровозом во главе.
Он встал заслоном против белой банды.
Он был один. Но смело шел на риск...
Спалили «Чуркина». И нет его команды...
Остался только черный обелиск...
3
Как много их, кто жизни не щадили,
Сгорали в топках и вмерзали в лед,
Чтобы в стране навеки победили
Свобода, Революция, Народ!
Не перечесть всех за победу павших!
Их подвиг врезан бронзой в серебро!
Отец до смерти помнил про Любашу,
Казненную бандитами Шкуро...

Ты стала первой коммунисткой, Люба!
Ты высоко держать умела речь!
Твои слова с трибуны в зале клуба
Способны были каждого зажечь.
Но под жестокой пыткою допроса
Твой рот молчал, безмолвен и суров.
Отец тогда из будки паровоза
Узнал тебя в густом кольце врагов.
Он чуть не задохнулся от бессилья,
Увидев, как на казнь тебя вели.
Белела грудь. И косы, словно крылья,
Свисали за плечами до земли.
На фоне белой извести вокзала
Простая девушка,
прекрасна и нага,
Как Дева Революция, стояла
Под огневыми дулами врага...
4
Сквозь кладбище
проходят предо мною
Картины поражений и побед.
Тут ясно мне, какой большой ценою
Заплачено за счастье наших лет!
И потому есть гимны и парады!
Но есть и ревность – спутница любви...
Не умолчу: чему глаза не рады
И что осело горечью в крови.

Ответьте мне, седые ветераны,
Чей путь прошел в победах и боях,
Не ноют ли порою ваши раны
При виде модных нынешних деляг?
Пока страны любимые сыны
Вели бои и мир преображали,
Пройдохи, карьеристы, твистуны
Из затаенных нор понабежали.
Откуда столько лиц понабралось,
Что темными доходами гордятся?
Откуда столько мосек развелось,
Что только старым барыням годятся?!
Откуда в нашей трудовой родне
Умельцы шиковать по ресторанам,
Кому одно мерещится во сне –
Чтоб стало все как там, за океаном?!
Как будто в продолженье прежней темы,
Отцовский голос шлет мне свой совет:
«Все это есть. Но это только тени.
А главное – не забывать про свет!
Победы не приходят без потерь.
Но пусть тоска тебя не донимает.
Что б ни случилось – в будущее верь!
Верь в Партию! Она все понимает!»
5
...Жаль, что отцу уже не увидать,
Как над былыми тихими домами
Наш город начинает вырастать,
Гордится молодыми этажами!
Не услыхать ему, как гнется сталь,
Как мчится поезд мимо перевоза,
Свистя стрелой, нацелившею вдаль
Точеный наконечник тепловоза.
А из депо
трудящаяся рать
С задорным шумом топает с работы,
Причем никто ни хныкать, ни брюзжать
Не проявляет никакой охоты.
Звенит горсад. Гремит оркестром клуб,
Когда-то перестроенный из храма.
Вслух Маяковского читают тут,
А не псалмы молитвенного хлама!
6
Неторопливо,
мимо дома деда,
Пуская сигаретные дымки,
Проходят, увлеченные беседой,
Друзья отца, седые старики.
В суровых шрамах, в бронзовых морщинах,
Идут бойцы. Усы белы, как плат.
А головы, как снежные вершины,
В литом закатном золоте горят.
А свет их глаз по-молодому ярок.
Их все волнует: жизнь планет и стран,
Им каждая ракета – как подарок,
И каждая газета – как роман.
Их жизнь была легендою и песней,
Огнем и сталью прогремел их путь.
А нынче вот до персональных пенсий
Негаданно случилось дотянуть.
Но что им пенсии? Им песни петь охота,
Им нужен жаркий ежедневный труд,
Поскольку без борьбы и без работы
Они, пожалуй, дня не проживут.
У них и нынче – как тогда, у юных, –
В душе горит одна большая цель,
И заревые отсветы Коммуны
У каждого пылают на лице...

...И я хочу
На стройках и в походах,
В огне упорных трудовых атак
Жить, как они, весь век служа Народу,
Отчизне, Партии, России.
Только так.

(И.И.Кобзев)


[/spoiler]
доцент Авас
Сообщения: 780
Зарегистрирован: 16 дек 2009, 12:10
Благодарил (а): 132 раза
Поблагодарили: 29 раз

Re: Стихи [каталог в первом сообщении]Нидвора

Сообщение доцент Авас »

Аргентины

Зачем подался я в чужие Палестины?
Нэма покою мнi без родной Украины!
Никола Нидвора

[eg]
Покой в движении, движение в покое.
P.S. После обеда, просьба - нас не беспокоить.
«божий человек»
Сообщения: 1574
Зарегистрирован: 4 апр 2013, 22:12
Благодарил (а): 1393 раза
Поблагодарили: 381 раз

Re: Стихи [каталог в первом сообщении]

Сообщение «божий человек» »

Аскеты

Кажись бы, утрата невелика,
Что в лексике наших лет
Из обиходного языка
Исчезло слово "аскет"!

Куда б этот термин употребить?
Иные слова в чести.
Довлеют глаголы: "достать", "добыть",
"Добиться", "приобрести".

А все же к чему прибедняться нам?
Характер аскета жив:
Он так же, как прежде, суров и прям,
Не суетен и не лжив.

Нет волчьей алчности у него,
И сущность его мудра:
Не нужно лишнего ничего –
Ни почестей, ни добра.

И, как ни хитри, в вековечной мгле
Лишь тот оставляет след,
Кто слыл подвижником на земле,
Кто прожил жизнь как аскет.

(И.И.Кобзев)
доцент Авас
Сообщения: 780
Зарегистрирован: 16 дек 2009, 12:10
Благодарил (а): 132 раза
Поблагодарили: 29 раз

Re: Стихи [каталог в первом сообщении]

Сообщение доцент Авас »

В .

Месец окрутился,
Месяц потянулся...
И, попутным ветром,
Новь домой вернулся
Луна

[ol]
Покой в движении, движение в покое.
P.S. После обеда, просьба - нас не беспокоить.
«божий человек»
Сообщения: 1574
Зарегистрирован: 4 апр 2013, 22:12
Благодарил (а): 1393 раза
Поблагодарили: 381 раз

Re: Стихи [каталог в первом сообщении]

Сообщение «божий человек» »

Ответ женщине, которая написала мужу о том, что ушла к другому. Письмо перехватили однополчане мужа и попросили Симонова написать ответ.

Константин Симонов

1943

Женщине из г. Вичуга

Я вас обязан известить,
Что не дошло до адресата
Письмо, что в ящик опустить
Не постыдились вы когда-то.

Ваш муж не получил письма,
Он не был ранен словом пошлым,
Не вздрогнул, не сошел с ума,
Не проклял все, что было в прошлом.

Когда он поднимал бойцов
В атаку у руин вокзала,
Тупая грубость ваших слов
Его, по счастью, не терзала.

Когда шагал он тяжело,
Стянув кровавой тряпкой рану,
Письмо от вас еще все шло,
Еще, по счастью, было рано.

Когда на камни он упал
И смерть оборвала дыханье,
Он все еще не получал,
По счастью, вашего посланья.

Могу вам сообщить о том,
Что, завернувши в плащ-палатки,
Мы ночью в сквере городском
Его зарыли после схватки.

Стоит звезда из жести там
И рядом тополь — для приметы...
А впрочем, я забыл, что вам,
Наверно, безразлично это.

Письмо нам утром принесли...
Его, за смертью адресата,
Между собой мы вслух прочли —
Уж вы простите нам, солдатам.

Быть может, память коротка
У вас. По общему желанью,
От имени всего полка
Я вам напомню содержанье.

Вы написали, что уж год,
Как вы знакомы с новым мужем.
А старый, если и придет,
Вам будет все равно не нужен.

Что вы не знаете беды,
Живете хорошо. И кстати,
Теперь вам никакой нужды
Нет в лейтенантском аттестате.

Чтоб писем он от вас не ждал
И вас не утруждал бы снова...
Вот именно: «не утруждал»...
Вы побольней искали слова.

И все. И больше ничего.
Мы перечли их терпеливо,
Все те слова, что для него
В разлуки час в душе нашли вы.

«Не утруждай». «Муж». «Аттестат»...
Да где ж вы душу потеряли?
Ведь он же был солдат, солдат!
Ведь мы за вас с ним умирали.

Я не хочу судьею быть,
Не все разлуку побеждают,
Не все способны век любить, —
К несчастью, в жизни все бывает.

Ну хорошо, пусть не любим,
Пускай он больше вам не нужен,
Пусть жить вы будете с другим,
Бог с ним, там с мужем ли, не с мужем.

Но ведь солдат не виноват
В том, что он отпуска не знает,
Что третий год себя подряд,
Вас защищая, утруждает.

Что ж, написать вы не смогли
Пусть горьких слов, но благородных.
В своей душе их не нашли —
Так заняли бы где угодно.

В отчизне нашей, к счастью, есть
Немало женских душ высоких,
Они б вам оказали честь —
Вам написали б эти строки;

Они б за вас слова нашли,
Чтоб облегчить тоску чужую.
От нас поклон им до земли,
Поклон за душу их большую.

Не вам, а женщинам другим,
От нас отторженным войною,
О вас мы написать хотим,
Пусть знают — вы тому виною,

Что их мужья на фронте, тут,
Подчас в душе борясь с собою,
С невольною тревогой ждут
Из дома писем перед боем.

Мы ваше не к добру прочли,
Теперь нас втайне горечь мучит:
А вдруг не вы одна смогли,
Вдруг кто-нибудь еще получит?

На суд далеких жен своих
Мы вас пошлем. Вы клеветали
На них. Вы усомниться в них
Нам на минуту повод дали.

Пускай поставят вам в вину,
Что душу птичью вы скрывали,
Что вы за женщину, жену,
Себя так долго выдавали.

А бывший муж ваш — он убит.
Все хорошо. Живите с новым.
Уж мертвый вас не оскорбит
В письме давно ненужным словом.

Живите, не боясь вины,
Он не напишет, не ответит
И, в город возвратись с войны,
С другим вас под руку не встретит.

Лишь за одно еще простить
Придется вам его — за то, что,
Наверно, с месяц приносить
Еще вам будет письма почта.

Уж ничего не сделать тут —
Письмо медлительнее пули.
К вам письма в сентябре придут,
А он убит еще в июле.

О вас там каждая строка,
Вам это, верно, неприятно —
Так я от имени полка
Беру его слова обратно.

Примите же в конце от нас
Презренье наше на прощанье.
Не уважающие вас
Покойного однополчане.
доцент Авас
Сообщения: 780
Зарегистрирован: 16 дек 2009, 12:10
Благодарил (а): 132 раза
Поблагодарили: 29 раз

Re: Стихи [каталог в первом сообщении]

Сообщение доцент Авас »

Реально бык

Путями духов не пройдёшь,
Духовный смертию не умрёшь.
hЧё
Покой в движении, движение в покое.
P.S. После обеда, просьба - нас не беспокоить.
Лёля
Сообщения: 12
Зарегистрирован: 22 янв 2013, 15:22
Благодарил (а): 19 раз
Поблагодарили: 4 раза

Re: Стихи [каталог в первом сообщении]

Сообщение Лёля »

Из книги «ВТОРОЕ РОЖДЕНИЕ» (1930 - 1931)

* * *
Здесь будет все: пережитое
В предвиденьи и наяву,
И те, которых я не стою,
И то, за что средь них слыву.

И в шуме этих категорий
Займут по первенству куплет
Леса аджарского предгорья
У взморья белых Кобулет.

Еще ты здесь, и мне сказали,
Где ты сейчас и будешь в пять.
Я б мог застать тебя в курзале,
Чем даром языком трепать.

Ты б слушала и молодела,
Большая, смелая, своя,
О человеке у предела,
Которому не век судья.

Есть в опыте больших поэтов
Черты естественности той,
Что невозможно, их изведав,
Не кончить полной немотой.

В родстве со всем, что есть, уверясь
И знаясь с будущим в быту,
Нельзя не впасть к концу, как в ересь,
В неслыханную простоту.

Но мы пощажены не будем,
Когда ее не утаим.
Она всего нужнее людям,
Но сложное понятней им.
Б. Пастернак
За это сообщение автора Лёля поблагодарил:
«божий человек»
Рейтинг: 6.25%
 
Кип Смайлинг
Сообщения: 198
Зарегистрирован: 25 мар 2015, 18:16
Благодарил (а): 21 раз
Поблагодарили: 89 раз

Re: Стихи [каталог в первом сообщении]

Сообщение Кип Смайлинг »

Красивый рефрен в этом стихотворении...

У.Б. Йейтс

ВОДОМЕРКА
Чтоб цивилизацию не одолел
Варвар – заклятый враг,
Подальше на ночь коня привяжи,
Угомони собак.
Великий Цезарь в своем шатре
Скулу кулаком подпер,
Блуждает по карте наискосок
Его невидящий взор.
И как водомерка над глубиной,
Скользит его мысль в молчании.

Чтобы Троянским башням пылать,
Нетленный высветив лик,
Хоть в стену врасти, но не смути
Шорохом этот миг.
Скорее девочка, чем жена, -
Пока никто не войдет,
Она шлифует, юбкой шурша,
Походку и поворот.
И как водомерка над глубиной,
Скользит ее мысль в молчании.


Чтобы явился первый Адам
В купол девичьих снов,
Выставь из папской часовни детей,
Дверь запри на засов.
Там Микеланджело под потолком
Небо свое прядет,
Кисть его, тише тени ночной,
Движется взад-вперед.
И как водомерка над глубиной,
Скользит его мысль в молчании.
Talifa
Сообщения: 2106
Зарегистрирован: 21 янв 2004, 08:26
Благодарил (а): 27 раз
Поблагодарили: 289 раз

Re: Стихи [каталог в первом сообщении]

Сообщение Talifa »

С каким только сбродом я не пил
на трассах великой земли,
Но как ни хмелел, а заметил,
что выхолостить не смогли
ни силой, ни водкой, ни ложью,
ни скопищем мертвенных фраз
последнюю искорку Божью,
живущую в каждом из нас.
Глядишь – негодяй негодяем,
но чудом каким-то, Бог весть,
сквозь сумрак, что непробиваем,
то совесть пробьётся, то честь...

Куняев, Станислав Юрьевич
За это сообщение автора Talifa поблагодарил:
«божий человек»
Рейтинг: 6.25%
 
Аватара пользователя
Гузель Х.
Сообщения: 688
Зарегистрирован: 15 дек 2005, 14:59
Откуда: г. Казань
Благодарил (а): 35 раз
Поблагодарили: 142 раза

Re: Стихи [каталог в первом сообщении]

Сообщение Гузель Х. »

Я с детства не любил овал,
Я с детства угол рисовал.
П. Коган

Меня, как видно, Бог не звал
И вкусом не снабдил утонченным.
Я с детства полюбил овал,
За то, что он такой законченный.
Я рос и слушал сказки мамы
И ничего не рисовал,
Когда вставал ко мне углами
Мир, не похожий на овал.
Но все углы, и все печали,
И всех противоречий вал
Я тем больнее ощущаю,
Что с детства полюбил овал.

1944
Наум Коржавин
За это сообщение автора Гузель Х. поблагодарил:
Mykola
Рейтинг: 6.25%
 
Жить и действовать по слову.
Аватара пользователя
Блондинка
Сообщения: 130
Зарегистрирован: 26 ноя 2008, 10:59
Благодарил (а): 68 раз
Поблагодарили: 54 раза

Re: Стихи [каталог в первом сообщении]

Сообщение Блондинка »

Века пройдут, а сердце помнит всё.
Ведь на него, как путь на колесо,
Намотана событий непрерывность.
Не потому ль невинный пустячок
Весенней ночью может дать толчок
Для большего, чем сердцу можно вынесть?
Юнна Мориц


В книге падших пишут, что есть цена совершенству, смыслу, спокойным снам, безмятежным танцам, цветным платкам, кораблям, плывущим издалека. Есть цена голосам и цена воде, и огням, блуждающим в темноте, и улыбке женщины, и вину, есть своя цена у земных минут. Книгу падших читают на берегу, и ложится время - строка в строку, вырастают дети, старик молчит, и никто не в силах назвать причин. Заплатить бы, спешить на пустой причал - улыбаться, петь, корабли встречать, любоваться женщиной, ждать звезду. Назови мне цену - и я пойду. Я живу здесь столько слепых веков - пленник всех измученных рыбаков, всех сетей, расставленных на заре, матерей, несущих к воде свой крест. Назови мне цену, устроим торг, ты, меня не пускающий на порог, оставляющий знаки и маяки, забирай, что выберешь, и беги.

В книге падших пишут, что дерзкий слеп, что безумен тот, кто напал на след, что желающий большего обречён.
Он пока не ведает ни о чем.

Кот Басё (Светлана Лаврентьева)
За это сообщение автора Блондинка поблагодарил:
«божий человек»
Рейтинг: 6.25%
 
Ответить